Жила‑была кухарка, звали её Гретель; носила она башмаки на красных каблуках, и как выйдет, бывало, в них из дому, повернётся то в одну, то в другую сторону, обрадуется и подумает: «А я, однако, девушка красивая». Вернётся домой, хлебнёт на радостях глоток вина, а после того, конечно, и есть захочется, вот и начнёт она пробовать самое вкусное, что готовит к обеду; всё попробует, пока не наестся вдосталь, потом скажет:

– Ведь кухарка должна знать, вкусная ли пища.

Вот раз хозяин ей и говорит:

– Гретель, нынче ко мне гость придёт; зажарь мне две курицы, да смотри, чтоб повкусней вышло.

– Ладно, хозяин, я уж сготовлю, – ответила Гретель.

Зарезала она кур, обварила их кипятком, ощипала, насадила на вертел и понесла их в печь жариться, а дело было уже под вечер. Начали куры поджариваться и были совсем готовы, а гость всё не являлся. Вот и говорит Гретель хозяину:

– Если гость не придёт, то надо кур из печи вынуть, какая будет досада, если их тотчас не съесть, ведь они‑то сейчас в самом соку!

Хозяин говорит:

– Ну, раз так, то я сам побегу за гостем.

Только хозяин ушёл, отставила Гретель вертел с курами в сторону, а сама подумала: «Если долго придётся стоять у печки, то ещё вспотеешь и пить захочется: почём знать, когда они там явятся, – сбегаю‑ка я в погреб и перехвачу глоточек». Спустилась она в погреб, подставила кружку и говорит:

– Да поможет тебе господь бог, Гретель, – и хлебнула порядочный глоток. – Вино к вину тянет, – молвила она, – не хорошо отрываться, – и выпила ещё порядочный глоток. Пришла она и поставила кур снова на огонь, помазала их маслом и стала весело поворачивать вертел. А жаркое пахло так вкусно, что Гретель подумала: «Мне будто чего‑то недостаёт, надо бы кур отведать!» – потрогала она пальцем, лизнула и говорит:

– Ой, какие вкусные куры! Прямо‑таки грешно не есть их теперь же!

Подбежала она к окошку поглядеть, не идёт ли хозяин с гостем, видит – нет никого. Подошла она снова к курам и подумала: «Одно крылышко подгорело, будет лучше, если я его съем». Отрезала она его, съела, и как же оно ей по вкусу пришлось! Съела она и подумала: «Надо будет и другое отрезать, а не то хозяин заметит, что чего‑то недостаёт». Съела она оба крылышка, и пошла опять поглядеть, не идёт ли хозяин, но видит, что его нету. «Кто знает, – пришло ей в голову, – может, они и вовсе не придут; пожалуй, куда‑нибудь зашли». Вот она и говорит:

– Эй, Гретель, будь веселей, одна уже начата, выпей‑ка ещё добрый глоток вина и съешь всю её целиком, а как съешь всё, то и успокоишься: чего божьему дару пропадать!

Сбегала она ещё раз в погреб, хлебнула порядочный глоток и на радостях съела курицу. Не стало одной курицы, а хозяин домой всё не возвращается. Посмотрела Гретель на другую курицу и говорит:

– Где одно, там и другое, – одно к одному приходится. Что правильно для одного, то и для другого справедливо; я так полагаю: ежели выпить ещё разок, то от этого никакого вреда не будет.

Хлебнула она ещё порядочный глоток и вслед за первой покончила и со второй курицей.

Наелась она вволю, а тут приходит хозяин и говорит:

– Ну, Гретель, живей, сейчас гость придёт.

– Ладно, хозяин, я уж всё приготовлю, – ответила Гретель.

Посмотрел хозяин, накрыт ли как следует стол, взял большой нож, чтобы кур разрезать, и начал его тут же точить. Приходит как раз в это время гость, стучится вежливо и тихонько в дверь. Гретель бежит посмотреть, кто там такой; увидела она гостя, приложила палец к губам и говорит ему:

– Тише! Тише! Скорей убирайтесь отсюда; если хозяин вас поймает, то плохо вам придётся. Он хотел вас пригласить на ужин, но у него одно на уме: как бы вам уши отрезать. Слышите, вот он и нож для этого точит.

Услыхал гость, что нож натачивают, и давай бежать со всех ног с лестницы. А Гретель, не будь ленива, бросилась к хозяину с криком:

– Хорошего вы гостя пригласили, нечего сказать!

– Гретель, а что такое? Что ты говоришь?

– Да вот, – говорит, – выхватил он из миски обе курицы, которых я только что подавать собралась, и убежал с ними.

– Вот так‑так! – сказал хозяин, и жаль ему стало хороших кур. – Хотя бы одну мне оставил на ужин.

И он крикнул вслед гостю, чтобы тот остановился, но гость сделал вид, будто ничего не слышит. Кинулся хозяин вслед за ним, как был, с ножом в руке, и закричал:

– Одну только! Одну только! – желая этим сказать, чтоб гость оставил ему хотя бы одну курицу и не брал бы обеих; а гостю показалось, что тот требует дать ему одно ухо, и как угорелый бросился домой, чтобы как‑нибудь да спасти свои уши.