Жил‑был царь, у него был один сын. Когда царевич был мал, то мамки и няньки его прибаюкивали:

– Баю‑баю, Иван‑царевич! Вырастешь большой, найдешь себе невесту: за тридевять земель, в тридесятом государстве сидит в башне Василиса Кирбитьевна – из косточки в косточку мозжечок переливается. Минуло царевичу пятнадцать лет, стал у отца проситься поехать поискать свою невесту.

– Куда ты поедешь? Ты еще слишком мал!

– Нет, батюшка! Когда я мал был, мамки и няньки меня прибаюкивали и сказывали, где живет моя невеста; а теперь я поеду ее разыскивать.

Отец благословил его и дал знать по всем государствам, что сын его Иван‑царевич поехал за невестою. Вот приезжает царевич в один город, отдал убрать свою лошадь, а сам пошел по улицам погулять. Идет и видит на площади человека кнутом наказывают.

– За что, – спрашивает, – вы его кнутом бьете?

– А за то, – говорят, – что задолжал он одному именитому купцу десять тысяч да в срок не выплатил; а кто его выкупит, у того Кощей Бессмертный жену унесет.

– Вот царевич подумал‑подумал и прочь пошел. Подгулял по городу, выходит опять на площадь, а того человека все бьют; жалко стало Ивану‑царевичу, и решился он его выкупить. „У меня, – думает, – жены нету; отнять у меня некого“.

Заплатил десять тысяч и пошел домой; вдруг бежит за ним тот самый человек, которого он выкупил, и кричит ему:

– Спасибо, Иван‑царевич! Если б ты меня не выкупил, ввек бы не достал своей невесты. А теперь я помогу; купи мне скорее лошадь и седло!

Царевич купил ему и лошадь и седло и спрашивает:

– А как твое имя?

– Меня зовут Булат‑молодец. Сели они на коней и поехали в путь‑дорогу; как только приехали в тридесятое государство, говорит Булат‑молодец:

– Ну, Иван‑царевич, прикажи купить да нажарить кур, уток, гусей чтоб всего было довольно! А я пойду твою невесту доставать. Да смотри: всякий раз, как я забегу к тебе, ты режь у любой птицы правое крылышко и подавай на тарелочке.

Пошел Булат‑молодец прямо к высокой башне, где сидела Василиса Кирбитьевна; бросил полегоньку камушком и сломил у башни золоченый верх.

Прибегает к Ивану‑царевичу, говорит ему:

– Что ты спишь? Подавай курицу.

Тот отрезал правое крылышко и подал на тарелочке. Булат‑молодец взял тарелочку, побежал к башне и закричал:

– Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван‑царевич приказал кланяться и просил меня отдать вам эту курочку.

Она испугалась, сидит – ничего не говорит; а он сам за нее отвечает:

– Здравствуй, Булат‑молодец! Здоров ли Иван‑царевич? – Слава Богу здоров!..

Прибегает Булат‑молодец к Ивану‑царевичу.

– Что сидишь? – говорит. – Подавай утку. Тот отрезал правое крылышко, подал на тарелочке. Булат взял тарелочку и понес к башне.

– Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван‑царевич приказал кланяться и прислал вам эту уточку. Она сидит – ничего не говорит; а он сам за нее отвечает:

– Здравствуй, Булат‑молодец! Здоров ли царевич?

– Слава Богу, здоров!

Прибегает Булат‑молодец домой и опять говорит Ивану‑царевичу:

– Что сидишь? Подавай гуся. Тот отрезал правое крылышко, положил на тарелочку и подал ему. Булат‑молодец взял и понес к башне:

– Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван‑царевич приказал кланяться и прислал вам гуся. Булат‑молодец хватает девицу за правую руку; вывел ее из башни, посадил к Ивану‑царевичу на лошадь, и поскакали они, добрые молодцы, с душой красной девицей во всю конскую прыть. Поутру встает‑просыпается царь Кирбит, видит, что у башни верх сломан, а дочь его похищена, сильно разгневался и приказал послать погоню по всем путям дорогам.

Много ли, мало ли ехали наши витязи – Булат‑молодец снял со своей руки перстень, спрятал его и говорит:

– Поезжай, Иван‑царевич, а я назад ворочусь, поищу перстень.

Василиса Кирбитьевна начала его упрашивать:

– Не оставляй нас, Булат‑молодец! Хочешь, я тебе свой перстень подарю?

Он отвечает:

– Никак нельзя, Василиса Кирбитьевна! Моему перстню цены нет – мне его дала родная матушка; как давала – приговаривала: носи – не теряй, мать не забывай!

Поскакал Булат‑молодец назад и повстречал на дороге погоню; он тотчас всех перебил, оставил только единого человека, чтоб было кому царя повестить, а сам поспешил нагнать Ивана‑царевича. Много ли, мало ли они ехали – Булат‑молодец запрятал свой платок и говорит:

– Ах, Иван‑царевич, я платок потерял; поезжайте вы путем‑дорогою, я вас скоро опять нагоню.

Повернул назад, отъехал несколько верст и повстречал погоню вдвое больше; перебил всех и вернулся к Ивану‑царевичу.

Тот спрашивает:

– Нашел ли платок?

– Нашел.

Настигла их темная ночь; раскинули они шатер, Булат‑молодец лег спать, а Ивана‑царевича на караул поставил и говорит ему:

– Каков случай – разбуди меня!

Тот стоял, стоял, утомился, начал клонить его сон, он присел у шатра и заснул.

Откуда ни взялся Кощей Бессмертный – унес Василису Кирбитьевну.

На заре очнулся Иван‑царевич; видит, что нет его невесты, и горько заплакал. Просыпается и Булат‑молодец, спрашивает его:

– О чем плачешь?

– Как мне не плакать? Кто‑то унес Василису Кирбитьевну.

– Я же тебе говорил – стой на карауле! Это дело Кощея Бессмертного; поедем искать.

Долго‑долго они ехали, смотрят – два пастуха стадо пасут.

– Чье это стадо?

Пастухи отвечают:

– Кощея Бессмертного.

Булат‑молодец и Иван‑царевич расспросили пастухов: далеко ль Кощей живет, как туда проехать, когда они со стадом домой ворочаются и куда его запирают? Потом слезли с лошадей, уговорились с пастухами, нарядились в их платье и погнали стадо домой; пригнали и стали у ворот.

У Ивана‑царевича был на руке золотой перстень – Василиса Кирбитьевна ему подарила; а у Василисы Кирбитьевны была коза – молоком от той козы она и утром и вечером умывалась. Прибежала девушка с чашкою, подоила козу и несет молоко; а Булат‑молодец взял у царевича перстень и бросил в чашку.

– Э, голубчики, – говорит девушка, – вы озорничать стали!

Приходит к Василисе Кирбитьевне и жалуется:

– Ноныче пастухи над нами насмехаются, бросили в молоко перстень!

Та отвечает:

– Оставь молоко, я сама процежу.

Стала цедить, увидала свой перстень и велела послать к себе пастухов.

Пастухи пришли.

– Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! – говорит Булат‑молодец.

– Здравствуй, Булат‑молодец! Здравствуй, царевич! Как вас Бог сюда занес?

– За тобой, Василиса Кирбитьевна, приехали; нигде Кощей от нас не скроется: хоть на дне моря – и то отыщем!

Она их за стол усадила, всякими яствами накормила и сладко напоила.

Говорит ей Булат‑молодец:

– Как приедет Кощей с охоты, расспроси, Василиса Кирбитьевна, где его смерть. А теперь не худо нам спрятаться.

Только гости успели спрятаться, прилетает с охоты Кощей Бессмертный.

– Фу‑фу! – говорит. – Прежде русского духу слыхом было не слыхать, видом не видать, а нониче русский дух воочию является, в уста бросается. Отвечает ему Василиса Кирбитьевна:

– Сам ты по Руси налетался, русского духу нахватался, так он тебе и здесь чудится!

Кощей пообедал и лег отдыхать; пришла к нему Василиса Кирбитьевна, стала спрашивать:

– Насилу дождалась тебя; уж не чаяла в живых увидать – думала, что тебя лютые звери съели!

Кощей засмеялся:

– Эх, ты! Волос долог, да ум короток; разве могут меня лютые звери съесть?

– Да где ж твоя смерть?

– Смерть моя в голике, под порогом валяется. Улетел Кощей, Василиса Кирбитьевна побежала к Ивану‑царевичу. Спрашивает ее Булат‑молодец:

– Ну, где смерть Кощеева?

– В голике под порогом валяется.

– Нет! Надо расспросить его получше. Василиса Кирбитьевна тотчас придумала: взяла голик, вызолотила, разными лентами украсила и положила на стол.

Вот прилетел Кощей Бессмертный, увидал на столе вызолоченный голик и спрашивает, зачем это.

– Как же можно, – отвечала Василиса Кирбитьевна, – чтоб твоя смерть под порогом валялась; пусть лучше на столе лежит!

– Ха‑ха‑ха! Волос длинен, да ум короток; разве здесь моя смерть?

– А где же?

– Моя смерть в козле запрятана.

Василиса Кирбитьевна, как только Кощей на охоту уехал, взяла убрала козла лентами да бубенчиками, а рога ему вызолотила.

Кощей увидал, опять рассмеялся:

– Волос длинен, да ум короток; моя смерть далече: на море на океане есть остров, на том острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт, в сундуке – заяц, в зайце – утка, в утке – яйцо, а в яйце – моя смерть!

Сказал и улетел. Василиса Кирбитьевна пересказала все это Булату‑молодцу да Ивану‑царевичу; они взяли с собой запасу и пошли отыскивать Кощееву смерть.

Долго ли, коротко ли шли, запас весь приели и начали голодать. Попадается им собака со щенятами.

– Я ее убью, – говорит Булат‑молодец, – нам есть больше нечего.

– Не бей меня, – просит собака, – не делай моих деток сиротами; я тебе сама пригожусь!

– Ну, Бог с тобой!

Идут дальше – сидит на дубу орел с орлятами. Говорит Булат‑молодец:

– Я убью орла.

Отвечает орел:

– Не бей меня, не делай моих деток сиротами; я тебе сам пригожусь!

– Так и быть, живи на здоровье!

Подходят к океан‑морю широкому; на берегу рак ползет. Говорит Булат‑молодец:

– Я его пришибу. А рак:

– Не бей меня, добрый молодец! Во мне корысти не много, хоть съешь сыт не будешь. Придет время – я сам тебе пригожусь!

– Ну, ползи с Богом! – сказал Булат‑молодец. Он посмотрел на море, увидал рыбака в лодке и крикнул:

– Причаливай к берегу!

Рыбак подал лодку. Иван‑царевич да Булат‑молодец сели и поехали к острову; добрались до острова и пошли к дубу.

Булат‑молодец ухватил дуб могучими руками и с корнем вырвал; достал из‑под дуба сундук, открыл его – из сундука заяц выскочил и побежал что есть духу.

– Ах, – вымолвил Иван‑царевич, – если б на эту пору да собака была, она б зайца поймала!

Глядь – а собака уж тащит зайца. Булат‑молодец взял его да разорвал из зайца вылетела утка и высоко поднялась в поднебесье.

– Ах, ты, вымолвил Иван‑царевич, – если б на эту пору да орел был, он бы утку поймал!

А орел уж несет утку. Булат‑молодец разорвал утку – из утки выкатилось яйцо и упало в море.

– Ах, – сказал царевич, – если б рак его вытащил!

А рак уж ползет, яйцо тащит. Взяли они яйцо, приехали к Кощею Бессмертному, ударили его тем яйцом в лоб – он тотчас растянулся и умер.

Брал Иван‑царевич Василису Кирбитьевну, и поехали в дорогу.

Ехали, ехали, настигла их темная ночь; раскинули шатер, Василиса Кирбитьевна спать легла. Говорит Булат‑молодец:

– Ложись и ты, царевич, а я буду на часах стоять. В глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло, и сделалось двенадцать девиц:

– Ну, Булат‑молодец да Иван‑царевич, убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну, не будет и вам добра: как приедет Иван‑царевич домой, велит вывести свою собачку любимую; она вырвется у псаря и разорвет царевича на мелкие части. А кто это слышит да ему скажет, тот по колена будет каменный!

Поутру Булат‑молодец разбудил царевича и Василису Кирбитьевну, собрались и поехали в путь‑дорогу. Настигла их вторая ночь; раскинули шатер в чистом поле. Опять говорит Булат‑молодец:

– Ложись спать, Иван‑царевич, а я буду караулить.

В глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло, и стало двенадцать девиц:

– Ну, Булат‑молодец да Иван‑царевич, убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну, не будет и вам добра: как приедет Иван‑царевич домой, велит вывести своего любимого коня, на котором сызмала привык кататься; конь вырвется у конюха и убьет царевича до смерти. А кто это слышит да ему скажет, тот будет по пояс каменный!

Настало утро, опять поехали. Настигла их третья ночь; разбили шатер и остановились ночевать в чистом поле. Говорит Булат‑молодец:

– Ложись спать, Иван‑царевич, а я караулить буду.

Опять в глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло, и стало двенадцать девиц:

– Ну, Булат‑молодец да Иван‑царевич, убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну, да и вам добра не нажить: как приедет Иван‑царевич домой, велит вывести свою любимую корову, от которой сызмала молочком питался; она вырвется у скотника и поднимет царевича на рога. А кто нас видит и слышит да ему скажет, тот весь будет каменный!

Сказали, обернулись голубицами и улетели. Поутру проснулся Иван‑царевич с Василисой Кирбитьевной и отправились в дорогу.

Приехал царевич домой, женился на Василисе Кирбитьевне и спустя день или два говорит ей:

– Хочешь, я покажу тебе мою любимую собачку? Когда я был маленький, все с ней забавлялся.

Булат‑молодец взял свою саблю, наточил остро‑остро и стал у крыльца.

Вот ведут собачку; она вырвалась у псаря, прямо на крыльцо бежит, а Булат‑молодец махнул саблею и разрубил ее пополам.

Иван‑царевич на него разгневался, да за старую службу промолчал – ничего не сказал.

На другой день приказал он вывесть своего любимого коня; конь перервал аркан, вырвался у конюха и скачет прямо на царевича. Булат‑молодец отрубил коню голову.

Иван‑царевич еще пуще разгневался, но Василиса Кирбитьевна сказала:

– Если б не он, – говорит, – ты б меня никогда не достал!

На третий день велел Иван‑царевич вывесть свою любимую корову; она вырвалась у скотника и бежит прямо на царевича. Булат‑молодец отрубил и ей голову.

Тут Иван‑царевич так озлобился, что никого и слушать не стал; приказал позвать палача и немедленно казнить Булата‑молодца.

– Ах, Иван‑царевич! Коли ты хочешь меня палачом казнить, так лучше я сам умру. Позволь только три речи сказать…

Рассказал Булат‑молодец про первую ночь, как в чистом поле прилетали двенадцать голубиц и что ему говорили – и тотчас окаменел по колена; рассказал про другую ночь – и окаменел по пояс. Тут Иван‑царевич начал его упрашивать, чтоб до конца не договаривал. Отвечает Булат‑молодец:

– Теперь все равно – наполовину окаменел, так не стоит жить!

Рассказал про третью ночь и оборотился весь в камень.

Иван‑царевич поставил его в особой палате и каждый день стал ходить туда с Василисой Кирбитьевной да горько плакаться.

Много прошло годов; раз как‑то плачет Иван‑царевич над каменным Булатом‑молодцом и слышит – из камня голос раздается:

– Что ты плачешь? Мне и так тяжело!

– Как мне не плакать? Ведь я тебя загубил. И тут пала горючая слеза Ивана‑царевича на каменного Булата‑молодца. Ожил он. Иван‑царевич с Василисой Кирбитьевной обрадовались и на радостях задали пир на весь мир.